График работы
Понедельник с 9.00 до 17.00
Вторник с 9.00 до 17.00
Среда с 9.00 до 17.00
Четверг с 9.00 до 17.00
Пятница с 9.00 до 16.00
Суббота выходной
Воскресенье выходной
Книжный интернет магазин Умник и К обзор Наша новая старшая школа
14.02.2011
Круглый стол в РИА «Новости», прошедший 9 февраля, показал, что дискуссия о проекте стандарта для 10 – 11 классов, начавшаяся пару месяцев назад, перешла в другую фазу. Широкое общественное обсуждение, когда о проекте высказывались люди, имеющие опосредованное отношение к школьному образованию, сменилось обсуждением чисто профессиональным – против стандарта восстали учителя.
Когда в декабре прошлого года Александр Кондаков представлял проект стандарта «Единой России» и образовательной комиссии Общественной палаты, и эксперты, и журналисты обсуждали преимущественно воспитательные моменты, отраженные в документе. Выхваченная из контекста фраза Кондакова о том, что воспитание патриота для школы важнее, чем обучение физике и математике, оказалась на удивление мощным раздражителем для общества, казалось бы, давно пережившего «лихие 90-е». Бойкий юноша-корреспондент из Газеты.ру договорился до того, что со ссылкой на некий анонимный источник в Минобрнауки заверил общественность: патриотические лозунги из стандарта будут вычеркнуты – иначе, дескать, министерство его не примет. Понятное дело, что никакого источника в министерстве у юноши не было. Но зато какова сенсация! Исполнительная власть восстает против помешанных на патриотизме недалеких единороссов.
Научный руководитель Института развития образования ГУ-ВШЭ Исаак Фрумин усмотрел в стандарте возрождение «научно-атеистического воспитания на уроках математики». Резоны для подобных подозрений, к слову сказать, имели место – пассажи о духовности и нравственности, ценностях, воспитании, все том же патриотизме изобилуют отнюдь не в тексте самого стандарта, а скорее в публичных выступлениях о стандарте Кондакова – убежденного государственника. Понятно, что значительную часть экспертов все эти пассажи отпугивают не только своим пафосом и аллюзиями с ненавистным «совком». Просто, если в требованиях к результатам образования запишут, что выпускники, скажем, начальной школы должны знать таблицу умножения, учителю все понятно: если дети выучат, сколько будет 2х2 и 6х8, результаты достигнуты. А определить, удалось ли воспитать патриота (задача школы, сама по себе не отвергаемая даже самыми «отмороженными» оппонентами), не сможет ни одна экзаменационная и тем более аттестационная комиссия. Да что там комиссия! Лучшие социологи и те не смогут.
При этом, если вчитаться в духовно-нравственные пассажи авторов стандарта, никакого отторжения, по большому счету, не возникнет – перечислены прописные истины. Ну разве что не желающий служить в армии (отправлять туда своего ребенка) вряд ли одобрит такое требование к личностным результатам образования, как «готовность к службе в Вооруженных Силах Российской Федерации», да и то скорее всего промолчит. В остальном же концепция духовно-нравственного образования и воспитания гражданина России – один из ключевых документов, сопровождающих стандарт, – безобидна, как церковный иконостас. Углубившись в фантазии об уроках патриотизма и представляя себе КИМы для ЕГЭ по патриотизму, оппоненты совсем забыли о дискуссиях трехлетней давности, когда на роль духовно-нравственного лидера российской школы открыто претендовала ни много ни мало Русская православная церковь.
Хорошо помню конференцию в Калуге, которую министерство проводило вместе с церковными иерархами на тему «духовно-нравственное воспитание школьников». Промозглый декабрь 2007 года. В президиуме министр Андрей Фурсенко и тогдашний его зам Исаак Калина навытяжку стоят перед митрополитом Климентом. Звучат дежурные фразы об огромной роли церкви в духовно-нравственном развитии российского общества. Представители администраций особо продвинутых регионов докладывают об успехах преподавания в школах основ православной культуры с обязательными молитвами и церковными службами. К слову сказать, нынешний преемник Калины на посту замминистра Максим Дулинов, курирующий стандарты, в то время возглавлял калужское образование, сидел в том же президиуме и вряд ли забыл, как настороженно гудел зал, заполненный людьми в черных мантиях…
И команда Кондакова совершила, казалось бы, невозможное: свято соблюдая принцип светскости образования, удалось получить добро на стандарт от всех традиционных российских конфессий. При этом никакого духа религиозности, да что там духа, даже намека на проникновение конфессий в школьную жизнь в стандартах всех трех ступеней школьного образования сегодня нет. Курс, известный под сложной аббревиатурой ОРКиСЭ – основы религиозных культур и светской этики, – удалось ввести в 4–5 классах в минимальном объеме (церковь требовала 2 часа в неделю в каждом классе), для начала вообще в порядке эксперимента, сделав его сугубо светским и предоставив ученикам выбор программ. И тот факт, что концепцию духовно-нравственного воспитания писали не адепты Московской патриархии, пару лет назад пытавшиеся получить это право и буквально осаждавшие кабинеты чинов из Минобрнауки и РАО, а сугубо светские ученые Александр Данилюк, Валерий Тишков и Александр Кондаков, сам по себе торжество здравого смысла.
Конечно, некоторая часть широкой общественности ругает стандарт просто потому, что это стандарт. Так, школьный хулиган ни с того ни сего дает по шее хилому ботанику и на вопрос «за что?» с гнусной ухмылкой отвечает: «Просто так». Примерно так – просто так – ведет себя всеми уважаемый ректор Шанинки Анатолий Каспржак, вот уже много лет с упорством, достойным лучшего применения, доказывающий широкой общественности, что из стандартизации российской школы ничего хорошего не выйдет. А коли так – все, что бы ни предложили разработчики, заведомо плохо. По выражению самого Анатолия Георгиевича, даже если на месте «АвтоВАЗа» свой завод построит «Мерседес», выезжать с конвейера будут все те же «жигули». Проклятое место! И хотя Кондаков отнюдь не производит впечатление хилого ботаника (спорить с ним в открытой дискуссии – все равно что переть с хлыстом на бульдозер), оппоненты, несомненно, получали удовольствие от самого процесса.
Да и все прочие очевидцы, включая автора этих строк, до недавнего времени точно так же получали удовольствие. Вцепившись мертвой хваткой в духовно-нравственную мякоть документа, оппоненты не смели оспаривать самое главное – радикальную реформу структуры и содержания образования в старших классах. Убежденные западники, Фрумин, сотрудник Всемирного банка, и Каспржак, ректор Российско-британского постдипломного университета, ничего против этого не имели по определению. Журналисты в обличительных статьях о стандарте говорили о реформе как о само собой разумеющемся – дескать, помимо разгула патриотизма, предлагаются еще и курсы на выбор, а тут спорить вроде бы и не с чем. Так было до конца января, когда проект стандарта наконец-то прочитало учительское сообщество.
За счет ребенка
Лет десять назад в одной из статей ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов написал так: «Когда государство от школы отвернулось, школа при отсутствии систематического давления со стороны общества и, в частности, со стороны родителей (которые не консолидированы в качестве заказчиков и ничего внятного потребовать не могут) попала под определяющее влияние предметных лобби. Многие проблемы нынешней школы связаны с борьбой этих лобби за свое место под солнцем. Оказалось, что за себя могут неплохо постоять и физики, и литераторы. Постоять за себя не может только ребенок. За его счет и был в итоге достигнут компромисс».
Борьба с предметными лобби под руководством Ярослава Кузьминова, тогдашнего первого замминистра Виктора Болотова и ныне покойного идеолога школьной реформы 2000-х годов Анатолия Пинского, велась с переменным успехом, но была обречена на поражение. Разрабатывая стандарт первого поколения, принятый в 2004 году, его авторы клялись обеспечить настоящее профильное обучение на старшей ступени, сократив безумную нагрузку и гарантируя право ребенка на выбор предметов по интересам. Но тогда, в условиях давления со стороны сильнейшего предметного лобби, при слабом и зачастую недееспособном министерстве, успеха достичь не удалось. Стандарт старшей школы остался перегруженным и содержанием, и количеством предметов, на большинство из которых выделялся лишь час в неделю. Переход на профильное обучение, о котором мечтало не одно поколение советских и российских школьников (впервые попав в Англию и узнав, что тамошние старшеклассники учат всего 3 предмета для сдачи A-level, я понял, что, несмотря на патриотическую закалку советской школы, отнюдь не могу гордиться российским образованием), был отложен до лучших времен.
И это неудивительно. Вот пример тех лет – выступление ныне покойного математика, академика Владимира Арнольда: «Подготавливается опасное преступление против традиционно высокого образовательного и культурного уровня России – реформа, осуществление которой нанесло бы долговременный и трудно поправимый вред могуществу нашей страны – и интеллектуальному, и индустриальному, и военному, т.е. оборонному, а наших потомков все это реформирование сделало бы несчастными (даже если бы им и разрешили, как это сейчас планируют, писать «вада»)… Мне трудно понять, почему наша страна все это терпит, доверяя руководство своей образовательной системой сторонникам такого мракобесия, и почему наш министр до сих пор не подал в отставку…»
Рассказывают, что на парламентских слушаниях в Госдуме, где Арнольд приводил примеры вопиющей математической безграмотности «тупых американцев» и предрекал такое же будущее российскому образованию, даже Ярослав Кузьминов, как всякий нормальный экономист, питающий слабость к математике, сказал: «Я с некоторым ужасом слушал Арнольда. Нельзя ни в коем случае поступиться математикой». И что тут возразить?
Есть знаменитая история о том, как некий физик пришел к Нильсу Бору с теорией, и тот, прочитав, сказал, что она неверна, потому что недостаточно безумна. Прорывное решение проблемы профильной школы, назревавшее в течение, как минимум, последних двадцати лет, должно было на первый взгляд показаться именно безумным. Потому что все остальные решения – разумные – уже давно приняты, опробованы и достигли предела в своем развитии. Предложенная командой Кондакова структура старшей школы – 3 общих для всех курса, индивидуальный проект и 6–7 курсов по выбору – это радикальное и воистину безумное решение. Оно было подготовлено всей предшествующей историей российского образования, подтверждено мировым опытом (пусть на него и не столь часто ссылается Кондаков-патриот) и выстрадано многими поколениями российских школьников.
Журналисту негоже апеллировать к собственному опыту, но, погружаясь в дискуссии о стандарте, я вспоминаю 1988 год, когда на волне перестройки под крылом Историко-архивного института в Москве в нескольких десятках самых обычных дворовых школ были открыты профильные гуманитарные классы. Администрация этих школ, набирая юные дарования по всему городу (до сих пор помню вступительные экзамены и собеседования – ничего сложнее мне не доводилось сдавать никогда в жизни), стыдливо пыталась прикрыть эту профильность, словно срам фиговым листом. Нам громогласно объявляли, что плох тот гуманитарий, который не знает математику в объеме обязательного школьного курса, но потом полушепотом сообщали о предстоящем расписании уроков: 6 часов истории, 5 часов литературы, 5 часов английского, при этом 3 часа математики, 2 часа физики и 1 час химии. По сегодняшним меркам это была отнюдь не революция, но мы, школьники 80-х, в условиях всеобщей уравниловки и обязаловки о таком не смели и мечтать.
Ради того чтобы учиться в профильном гуманитарном классе, я готов был тратить по два часа на дорогу до школы – я мечтал стать историком, хотел учить историю, литературу и английский язык, а математику, физику и иже с ними – чего греха таить – люто ненавидел. Нас, гуманитариев, учителя физики и математики считали недоумками и бездарями, но вынуждены были мириться с самим фактом нашего существования. Ведь их подопечные из физико-математического класса точно так же ненавидели историю с литературой, и им точно так же сократили на эти предметы обязательные часы. Противно вспоминать, как учительница математики помогала мне решать задачи на выпускном экзамене, а я, в свою очередь, ночью на квартире учительницы литературы писал выпускные сочинения двум мальчишкам-физикам, которым для поступления в физтех нужно было обязательно получить медаль… Кстати, и у физиков, и у гуманитариев самой уважаемой учительницей была молоденькая биологичка, которая вообще не загружала нас своим предметом, разрешая на уроках готовиться к соответственно физике и истории, и молча ставила в классный журнал требуемые оценки.
Нет сомнения, что в содержании образования по любому предмету есть разделы, которые должен освоить каждый ученик. И эти разделы, к счастью, разработчики стандарта второго поколения оставили в начальной и основной школе. И точно так же, к сожалению, они оставили их в старшей школе в составе интегрированных курсов, которые каждый ученик обязан выбрать для общего развития. Наверное, ученые мужи сочли, что в 10–11 классах будущему химику ну никак не обойтись без обществознания и русской словесности, а будущему историку – без естествознания и математики. По-моему, любой школьник и каждый второй родитель не задумываясь ответят, что обойтись вполне можно. Но что после этого скажет предметное лобби?
«Вместо того чтобы выпить водки…»
Впрочем, оно и так высказалось по полной программе, по старой советской привычке написав ложный донос на разработчиков Президенту, председателю Правительства, председателю Госдумы, министру образования и науки. Вождем всех мыслимых и немыслимых предметных лобби неожиданно стал скромный блоггер Сергей Волков, учитель русского языка и литературы знаменитой московской 57-й школы. На пресс-конференции в РИА «Новости» он честно поведал об обстоятельствах написания ложного доноса. Цитирую дословно: «Ну, значит. Я могу сказать, если говорить, разработчики стандарта рассказывали о своей истории, я расскажу о своей. 27 или 28 января – я не помню, вместо того чтобы выпить водки после рабочего дня и пойти спать, я написал открытое письмо руководителям государства и Министерства образования». Письмо облетело весь Интернет, собрало 24 тысячи подписей и было доставлено всем указанным адресатам.
Текст письма легко найти в Интернете, поэтому не привожу его и даже не пересказываю. Благодарить тоже не буду – это уже сделал замминистра Максим Дулинов, вполне искренне заметивший, что без данного письма о разработке стандарта вряд ли бы узнало не только учительское сообщество, но и самые широкие народные массы. Рискну предположить, что замминистра вместе с министерским главбухом уже не раз посчитали, сколько государственных денег пришлось бы потратить на пиар стандарта, если бы в тот злополучный день учитель Волков предпочел бы эпистолярному жанру свое более регулярное и прозаичное вечернее занятие.
От постов в Интернете пришлось перейти к очным дискуссиям – учитель Волков стал супер звездой. И если на круглом столе в «Московском комсомольце» Кондаков в свойственной ему манере разделал Сергея Владимировича, что называется, под орех, то на круглом столе в РИА «Новости» над ним изящно подтрунивали всем миром.
Как заметил научный руководитель Института образовательной политики «Эврика» Александр Адамский, в свое время выступавший с альтернативным проектом стандарта и, казалось бы, не испытывающий никаких положительных чувств к разработчикам, именно учитель из 57-й школы первым крикнул «Волки, волки!», а коли так – за слова нужно отвечать. Может быть, авторы письма неправильно интерпретировали факты, изложенные в проекте стандарта? Исаак Фрумин продолжил мысль, предположив, что уважаемые 24 тысячи человек, подписавших письмо (а среди них академики, профессора МГУ и пр.), просто не смогли понять написанное. Наши школьники не могут выполнить тесты PISA на понимание текста – чего же ждать от учителей и академиков? Неудивительно, что и на трезвую голову у них возникают совершенно нелепые предположения. Например, что обязательными будут лишь три предмета и индивидуальный проект, а все остальные – необязательными, т.е. факультативными. Прямо-таки английский A-level в действии, только вместо трех предметов по выбору для подготовки в университет – ОБЖ, физкультура и «Россия в мире».
Самое обидное, что «нижеподписавшиеся» увидели в стандарте лишь то, что хотели увидеть. Когда Сергей Волков честно заявил, что как учитель русского языка в старших классах занимается исключительно тем, что натаскивает детей для сдачи ЕГЭ, не сдержалась даже директор школьного департамента Минобрнауки Елена Низиенко: «Каждый учитель должен понимать, что учить русский язык и литературу нужно не для того, чтобы сдать ЕГЭ, а чтобы выпускник школы мог грамотно изъясняться на русском языке, письменно и устно. Стандарт для этого и сделан».
А вот теперь самое главное
Призвав Президента и премьер-министра наложить вето на радикальное перекраивание школьной программы, Сергей Волков вместе с 24 тысячами подписавшихся предложили созвать представительное совещание педагогических работников страны, родителей и учеников для обсуждения вопроса о будущем образования. Про родителей и учеников – понятное дело, от лукавого: хотел бы я взглянуть на такую школу, где управляющим советом рулят родители или тем паче ученики, а не директор. И чего уж говорить о представительстве родителей и учеников в масштабе страны! Так или иначе – на таком представительном совещании учителя русского будут требовать часы на русский, математики – на математику и далее по списку. И дело не только в том, что им нужно кормить семьи, а часы – это реальные деньги (как в известном анекдоте про учительницу и грабителя – «часы не отдам, а классное руководство забирайте»), но и в их искренней любви к своему предмету, убежденности, что именно без него ни один человек не сможет быть счастливым и успешным.
С легкой руки замминистра Игоря Реморенко в образовательном сообществе появилась байка о «своей песочнице». Учителя, профессора, менеджеры от образования сидят в этой «песочнице» и не видят ничего вокруг. Вузы не понимают, чего хотят от них работодатели, школы – чего от них хотят родители и дети. Учителя гневно осуждают реструктуризацию школ и новую систему оплаты труда, профессора надеются, что переход на вузовские стандарты третьего поколения с пресловутым компетентностным подходом превратится в фикцию и они по-прежнему будут учить студентов по своим конспектам 20-летней давности…
Обществу и государству не стоит прислушиваться к мнению работников образования. Нужно принимать безумные, на их взгляд, решения.
Автор: Борис Старцев
Автор: обзор подготовил менеджер магазина книг Биболетова М. З.
