График работы
Понедельник с 9.00 до 17.00
Вторник с 9.00 до 17.00
Среда с 9.00 до 17.00
Четверг с 9.00 до 17.00
Пятница с 9.00 до 16.00
Суббота выходной
Воскресенье выходной
Книжный интернет магазин Умник и К обзор Школа и вуз: дистанция огромного размера
05.08.2011
Иваново – давно уже не город невест (ткацкие фабрики практически не работают), но по-прежнему город студентов. Обозреватель «Просвещения» Наталья Барташевич встретилась с профессорами, преподавателями и первокурсниками ивановских вузов, чтобы узнать, что дает и чего не дает школа (и, в частности, ЕГЭ) для учебы в вузе, оправдываются ли ожидания вузов по отношению к первокурсникам и оправдываются ли ожидания первокурсников по отношению к вузам. В ответах на некоторые вопросы преподаватели и студенты оказались солидарны. Почти все отметили, что дети не умеют учиться и самостоятельно находить решения, т.к. наша школа не учит этому и не дает фундаментальных знаний, а натаскивает на решение типовых задач для ЕГЭ. Невысок процент детей с высоким уровнем подготовки, потому что контингент размывается на огромном поле государственных и коммерческих вузов. Почти повсеместно первокурсникам читают основы наук из школьной программы, чтобы с ними можно было начать говорить на одном языке. В общем, дистанция между школьным и высшим образованием все увеличивается. Тамара Воронова, кандидат педагогических наук, профессор, заведующая кафедрой педагогики Ивановского государственного университета, научный руководитель учебно-педагогического комплекса «Университет – лицей 22», учитель математики. – Тамара Александровна, как Вы относитесь к новым образовательным стандартам? Когда вышли проекты стандартов старшей школы и началось их обсуждение, я недоумевала: мы с 1991 года, еще до базисного учебного плана 1998 года, уже переходили на профильное обучение. Я не беру сельские школы – там особая ситуация, но для городских школ все это не ново. Мы ведь сейчас учимся по стандарту 2004 года. И о чем кричат противники нового стандарта, если все нормальные школы, перешедшие на БУП 2004 года, уже так учатся: профили, уровни, выбор, элективы, проекты?.. Такое впечатление, что учитель Волков работает в школе 1937 года. Суть в том, что люди не смотрят ни в один документ стандарта, а повторяют неграмотные высказывания СМИ. Когда я сравнила БУП-2004 и новый стандарт, оказалось, что учебный план наших физико-математических классов и тот план, который вытекает из контекста нового стандарта, ничем не отличаются. И есть даже плюсы, например, в том, что индивидуальные проекты и всю исследовательскую работу мы ведем на общественных началах (хотим – делаем, а не хотим – не делаем), а в новом стандарте такая работа уже закрепляется, и наши учителя это приветствуют, потому что готовы работать. – Что дает ЕГЭ выпускникам школы? Когда говорят, что ЕГЭ не выявляет творческие способности детей, у меня создается впечатление, что эти люди просто не решали задачи, которые там предлагаются. Там ведь есть и задачи с параметрами, и исследовательские. Говорят, что многие учителя не могут решать эти задачи. Ну и что? Эти задачи направлены на выявление самых одаренных детей. Другое дело, что даже сегодня субъективный фактор никуда не делся. И дети, и наши учителя спрашивают, почему мы так строго придерживаемся правил проведения экзамена. Они не понимают, что если выпускники школ получат эти незаслуженные 80 баллов и придут в вуз, то учиться там просто не смогут. Мы с нашими социологами проводили сравнительный анализ устного и письменного экзамена. И выяснилось, что ЕГЭ по объективности, глубине, широте охвата, проверяемым умениям, конечно, выигрывает. Но все-таки студенты говорят, что милее устный экзамен, даже учитывая психологическое давление, которое могут оказывать преподаватели. – Оправдываются ли ожидания вуза по отношению к первокурсникам? – А как учатся победители олимпиад? – Каковы общие проблемы первокурсников? Например, в ЕГЭ по обществознанию много заданий, которые связаны с умением учиться: извлекать информацию, правильно читать текст, четко формулировать свои аргументы. Нам от студентов это и нужно. Те метапредметные результаты в совокупности с личностными и предметными (универсальные учебные действия), которые сейчас заложены в стандарт, мы горячо приветствуем. Наша школа уже несколько лет работает над темой «Освоение личностного подхода». И очень хорошо, что мы в этом направлении шли. То есть это была тенденция всей российской школы. Говорят, что новый стандарт – это происки Запада. Конечно, нет! Наша школа психологическая – это деятельностный подход Выготского, Леонтьева и других наших психологов. Да, это смыкается с западными тенденциями, и это замечательно. Эти метапредметные результаты очень важны сегодня, чтобы мы могли сказать студенту А, а Б, В, Г он сделал сам. А то мы сейчас им и А, и Б, и Я, а результата все равно нет. В этом смысле я очень приветствую новые стандарты. – Как Вы можете охарактеризовать современный контингент обучающихся? Галина Зуева, доктор физико-математических наук, профессор, заведующая кафедрой прикладной математики Ивановского государственного химико-технологического университета. Александр Зуев, кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных и правовых дисциплин Ивановского филиала Российского государственного торгово-экономического университета. – Могут ли студенты добывать знания самостоятельно? – Александр. Если, конечно, не считать умением приобретать знания умение находить информацию в интернете. А ведь это разные вещи – знания и информация. К сожалению, знания стали подменяться умением изыскивать необходимые источники информации, причем без анализа. То есть отсутствие четкой внутренней позиции приводит к тому, что студенты не задумываются, под каким углом зрения надо давать оценку исторического события, персонажа, политической обстановки и т.д. – То есть идет простая ретрансляция информации. – Но ведь в мире наблюдается тенденция к вымиранию письменных навыков. Конечно, фундаментальные изменения происходят в системе преподавания, но все так же есть лекции, практические занятия и формы контроля. Сейчас активно применяются инновационные методы, но нередко они выступают в форме своего рода заклинания. Как в анекдоте: «Что такое техника безопасности – наука или технология? – Это религия. Можно не верить, но обряды надо соблюдать». Советская школа давала великолепное фундаментальное общенаучное образование, но отставала в практике. Сейчас же есть опасность превращения наших вузов в трактирных половых «чего изволите?». Например, какому-то бизнесмену нужны узкие специалисты в какой-то области, значит, их надо натаскивать именно на это, не заботясь об общекультурной, общенаучной и общетеоретической подготовке. У нас, к сожалению, все идет к позиции Козьмы Пруткова: «Специалист подобен флюсу: полнота его одностороння». – Как вы считаете, вуз учит ребят учиться? – А чем современные студенты лучше нас прежних? – Галина. Сейчас студенты хорошо владеют современными средствами коммуникаций – лучше, чем многие преподаватели. Они эти новинки и схватывают легче, и узнают быстрее, и используют проще. Я говорю не только о гаджетах, но и о программном обеспечении. То есть ребята приходят в вуз уже достаточно подготовленными в этом направлении. И преподаватели активно используют это в процессе обучения. Александр Карякин, доктор экономических наук, профессор, декан факультета экономики и управления Ивановского государственного энергетического университета.Появилось много ненастоящих результатов ЕГЭ. Входное тестирование, которое мы проводим, показывает, что далеко не всегда оценки соответствуют знаниям детей. Студентов приходится переучивать. Уровень первокурсников снижается, и ожидания вузов намного выше того, что мы сегодня имеем в реальности. Другая проблема – снижение интереса к знаниям. Дети мотивированы не на получение знаний, а на высокую должность, на хорошую зарплату. В этом отличие выпускников последних трех-четырех лет от предыдущих, которые считали, что знания позволят им успешно устроиться в жизни. Те ребята «пахали» по-настоящему. Хотя и сейчас очень много талантливых ребят, просто они другие.Такое отношение очень многое ломает в подготовке студентов. Ведь раньше у нас поступали в вуз в основном звезды, и там был акцент на знания. Первокурсникам трудно: другая система обучения, свобода по сравнению со школой. Хотя в нашем вузе особой свободы нет, и любимая песня студентов «От сессии до сессии живут студенты весело» уже не актуальна. У нас есть текущий и промежуточный контроль, аналогичный школьному. В течение семестра студенты пишут четыре контрольных работы плюс экзамены и зачеты. В зачетку идет общая оценка, выведенная по специальной методике. – Экзамен перестал быть единственным мерилом знаний? А то, что появляется свобода… В любом случае нет такого контроля со стороны преподавателей, какой был со стороны школьных учителей и родителей, особенно у тех, кто приехал учиться из другого города. Они начинают чувствовать себя самостоятельными, но не умеют правильно распорядиться своей свободой. Не случайно говорили: «Рыба – не мясо, первокурсник – не студент». В результате дети подходят к сессии нулевыми и бывают вынуждены уйти. Точнее, мы их «уходим». Конечно, мы боремся за контингент, но стараемся достаточно серьезно относиться к качеству знаний наших студентов. Поэтому у нас довольно много отчислений. Школа должна научить ребят искать решения. Мир очень изменчив, и знания быстро устаревают. – А как можно научить находить решение? – Каковы же проблемы вуза сейчас? Огромное старение профессорско-преподавательского состава. Наш вуз по российским меркам считается молодым, средний возраст наших преподавателей – 49,8 года. А на нашем факультете – 41 год. А по московским вузам средний возраст за 60. Но ведь в высшей школе, как и в общеобразовательной, должна быть преемственность. Должна быть и молодежь, и среднее поколение, и старшее, чтобы все знания и традиции передавались от одного к другому. А если вырезать какое-то звено, восстановление если и произойдет, то нескоро. И как оно произойдет, и что там перетянет? Марина Кашникова, кандидат технических наук, декан факультета экономики и управления, заведующая кафедрой высшей и прикладной математики Ивановского государственного архитектурно-строительного университета. Я считаю, что уровень подготовки в школе (в первую очередь это касается математики) недостаточен для того, чтобы ребята могли успешно осваивать курс в высшей школе. У них возникают большие трудности при изучении всех дисциплин, особенно на первом курсе. Есть и проблема психологическая – они не готовы к усвоению больших объемов информации. А серьезно самостоятельно работать они не привыкли, и тогда они просто не приходят на занятия. Эта проблема усилилась особенно за последние три года – раньше разрыв между школой и вузом не был таким глубоким. Для ребят первые месяцы учебы в вузе настолько сложны, и эта сложность настолько неожиданна, что они к этому совершенно не подготовлены. Они понимают, что учиться будет сложно, но не представляют, насколько. Школьное образование в каком-то смысле можно назвать семейным, домашним, потому что учительница играет роль мамы. В вузе же никто с ними не возится, в личные трудности не вникает. – Наталья Заянчуковская.Студенты-первокурсники очень инфантильные, заласканные и залюбленные, и жесткие вузовские требования у них сразу вызывают протест и недоумение. Они не приучены работать, затрачивать силы. Они не могут привыкнуть к тому, что преподаватели не знают их по именам и даже по фамилиям и не считают нужным знать. Но у преподавателей просто нет такой возможности, потому что студентов целые потоки. Мы ведь хорошо умели решать задачи, считать, в конце концов. А сейчас студенты вообще не умеют считать. Они не знают таблицу умножения. Они даже не могут прикинуть результат. Пусть вычисления будут вестись на калькуляторе, но студент должен уметь прикинуть хотя бы порядок результата. А они легко могут сложить тысячи с миллионами, рубли с тысячами, т.е. они даже не ориентируются в мире чисел. А дроби для них вообще непостижимы, они их складывают так: числитель с числителем, а знаменатель со знаменателем. Они сразу достают телефоны, калькуляторы, но ведь на калькуляторе не сложишь обыкновенные дроби! Построить график – проблема, определить зависимость – проблема. Конечно, всегда найдется один человек, который это знает и умеет, но подавляющее большинство – нет. Они привязаны к буквам, не понимая, что назвать переменные и коэффициенты можно как угодно, главное – суть соотношения. Если появилась какая-то другая, непривычная буква, они уже не различают, переменная это, коэффициент или параметр. Абстрактного мышления нет. Сразу, как только сложно, – отторжение. – Марина Кашникова.Очень часто я сталкиваюсь с тем, что ребята, имеющие большой творческий потенциал, сильно недоучены в школе. Они гипотетически многое могут, а знают мало. У нас на кафедре преподаватели и ассистенты – представители старой школы, и они доучивают ребят до необходимого уровня, чтобы осваивать дальнейшие разделы: прикладную математику, спецдисциплины. Мы, конечно, их научим, но очень жалко, что на это приходится затрачивать усилий во сто крат больше, нежели раньше. Если бы их этому в школе научили, им было бы не только легко, но и интересно учиться. А в данной ситуации интереса и куража на первых порах у них нет. Только на втором курсе они обретают уверенность в своих силах, у них пропадает страх перед теми объемами знаний, которые на них выливаются, и становятся хорошими студентами. В школе и в методическом плане масса недоработок, и это приходится восполнять высшей школе. Самая главная задача преподавателя сейчас в том, чтобы научить студента и показать, как научиться, т.е. научить учиться. Сейчас постоянно говорят о том, что дети слишком загружены в школе. Видимо, они загружены чем-то не тем, что помогало бы им развиваться в нужную сторону и хорошо, интересно и комфортно учиться. Они привыкли работать по какой-то одной схеме, а в вузе эта схема не работает Я учила иностранцев. Они тоже все расчеты делают на калькуляторе. И я теперь достаточно спокойно к этому отношусь. Понятийный аппарат у них развит гораздо лучше, чем у наших. Иностранцы умеют работать, у них совершенно четко сформирована ответственность к учебному труду. У них никогда не возникает вопросов, почему много задано. Они придут к преподавателю и знания будут вытягивать из него по полной программе. Осваивают материал они очень быстро, и объемы для них вообще не играют роли. Наши же студенты, если что-то не получается, просто не делают ничего. У них нет интереса к познанию нового, сложного. Все это появляется уже к 4-5 курсу, когда они начинают осваивать инструментарий, строить сложные модели, понимать и чувствовать, как это работает. Еще хочу сказать вот о чем. Конечно, двухступенчатая система образования (бакалавриат и магистратура) очень плохо поначалу принималась, особенно родителями. А сейчас у нас уже достаточно хорошо разработаны все курсы, и какие сильные ребята учатся в магистратуре! И как много материала они уже умеют осваивать самостоятельно! Все-таки четыре года бакалавриата готовят к этому. После окончания магистратуры они становятся сильными, грамотными специалистами, готовыми и обучаться, и обучать. У них высокий потенциал. То есть они уже здорово подготовлены и к профессиональной, и к научной деятельности. Несомненно, эта двухуровневая система себя оправдывает. И еще одна проблема. Раньше преподаватель проходил повышение квалификации один раз в пять лет на четырехмесячных курсах, а сейчас эта система в большей степени загублена, и у молодых преподавателей нет такой возможности. Какие-то стажировки у них есть, но это малая толика того, что должно быть. И если это не будет возрождаться, уровень преподавания неуклонно поползет вниз, и очень скоро. Когда-то при аттестации вуза у нас была проверка остаточных знаний, и я понимаю, что если бы не старые преподаватели, которые работают у нас на кафедре, молодые бы просто завалили эту работу, потому что они не в состоянии подготовить студентов. Мы пытаемся их подтягивать до определенного уровня, но системной работы в этом направлении нет. И это, мне кажется, беда всех вузов страны. Мнения студентов 1 курса факультета экономики и управления Ивановского архитектурно-строительного университета. – Корягина Аня.Если сравнить математику школьную и высшую математику, то разница между ними, конечно, огромная, и без подготовки с репетитором поступить в университет, я думаю, сейчас просто нереально. Если школа близка к университету, тогда возможностей у выпускников больше. На первых лекциях в университете мы сначала не успевали записывать, а потом привыкли. – Струнникова Елена.Я считаю, что в школе недостаточно изучаются интегралы и первообразные, поэтому нам очень тяжело этот материал освоить в университете. Вообще, в школе ученики в последние два года учат только те предметы, которые будут сдавать на ЕГЭ. После ЕГЭ очень сложно сдавать сессию, потому что в ЕГЭ тесты, и нас натаскивают на них. А на экзаменах в вузе по 40 вопросов в устной форме, и выучить такой материал очень сложно. – Нарбекова Маша.С 9 класса я училась профильном классе, и это мне очень помогло при поступлении в вуз. Мы углубленно изучали экономику, географию, математику. Но, несмотря на это, обучение на первом курсе поначалу давалось тяжело. Сейчас я уже могу сказать, что некоторые разделы в школе изучаются недостаточно глубоко, поэтому всегда есть разрыв между школьными и университетскими знаниями. При подготовке к ЕГЭ нас учат заполнять бланки, давать письменные ответы. Разговаривать не учат, и при общении с преподавателями вуза трудно отстаивать свою точку зрения, отвечать на теоретические вопросы. Те школьные предметы, где надо говорить, в 10 и 11 классе все изучают только в рамках программы, по минимуму, потому что они не нужны для поступления. Старшеклассники нацелены на изучение именно тех предметов, которые нужно сдавать.
– Мы организовали курсы повышения квалификации на базе лицея № 22, где я работаю, и составили основные образовательные программы. Большая часть школ выбрала УМК «Перспектива». И мы окунулись в это, подробно расписывали все 9 пунктов. Концепция стандартов одинакова для начальной, основной и старшей школы, и отработав эти курсы на начальной школе, мы теперь готовы работать и с основной, и со старшей. Ситуация была такая: от полного негатива до появления азарта, когда учитель начинает понимать, зачем это нужно и как это можно разумно сделать, для того чтобы улучшить, а не ухудшить ситуацию в образовании.
– Я самого начала была за ЕГЭ, и это было связано с объективностью оценки индивидуальной подготовки наших учащихся. Потому что раньше было списывание и связанные с этим затруднения отличников, которых дергали на экзамене, прося решить задачи.
– Да. Все наши дети, которые хорошо успевали в школе и проявляли творческие и исследовательские способности, выходили на 80-90-100 баллов. Все, кто поступал к нам на математический факультет с 70-80 баллами (с баллами более высокими к нам не идут, такие дети поступают в вузы Москвы, Санкт-Петербурга), нормально учатся.
– Я знаю очень много фактов, когда дети в школе имели тройки, а на олимпиаде получали 100 баллов. Один такой ученик сказал мне, что школа не могла выявить его творческие возможности, а олимпиада их выявила. А дальше он поступает на первый курс, и первая же сессия показывает, что и преподаватели вуза его творческий потенциал выявить никак не могут. Если мы хотим индивидуальную подготовку, самостоятельность, широкий охват, творчество, то ЕГЭ это обеспечивает.
– Ребята пришли к нам, только чуть переступив порог ЕГЭ. А это значит, что кубический корень из 27 они умеют найти, а текстовую задачу решить уже не могут. И в этом виноват не ЕГЭ, а сама система общего образования. Мне нравится в стандартах зафиксированный метапредметный результат. То есть это умение учиться, о котором мы всегда говорили, но никогда не доводили до конца. А поскольку метапредметный результат зафиксирован, под него разрабатывается диагностика.
– Я бы отметила снижение интеллектуального уровня наших детей. У большинства детей проблемы здоровья, которые сказываются на результатах обучения. Очень много детей рождается то подвывихами, то с гипоксией. Они приходят в первый класс, не способные воспринимать учебный материал.
– Галина. Только единицы. Есть, конечно, ребята подготовленные и одаренные, но таких немного.
– Александр. Именно так. Здесь, конечно, есть и плюсы: мобильность, возможность подбирать актуальный материал. Поражает элементарное неумение студентов записывать лекции. Сейчас то, что студенты способны записать на лекции, умещается в лучшем случае на двух листах.
– Александр. Я читал, что в Англии провели эксперимент. Старшеклассникам дали сочинение, причем одна группа писала обычными ручками на бумаге, а другая – на компьютере. Лучше и качественнее написали сочинение на клавиатуре.
– Галина. Сейчас вуз поставлен в такие условия, что студент должен освоить те области знаний, которые необходимы на практике, в жизни, на производстве. У нашего вуза очень тесная связь с работодателями. Университет реализует мощную программу, направленную на то, чтобы выпускник нашел свое место в жизни.
– Александр. Они отлично знают, чего хотят. Не будем забывать, что цели и задачи, которые ставят перед собой студенты, приходя учиться, могут быть разными. Для кого-то вуз – это способ «закосить» от армии, кто-то учится исключительно для того, чтобы ублажить родителей и принести им «корочку». Кто-то хочет стать «self-made person», и вот он «пашет», получает второе образование, и таких немало.
– Конечно. Если студент сдает экзамен на «5», это не значит, что в зачетке будет стоять «отлично». «Два» он, конечно, не получит, но «тройку» может вполне получить, если ничего не делал в течение семестра. Я считаю это оправданным – ведь за ночь, конечно, можно выучить билеты, но это же вылетит из головы за день.
Главный недостаток ЕГЭ – ориентация учеников на шаблоны, на типовые задачи, которые не настолько важны, в них трудно найти что-то уникальное. Да и на 100 баллов почти никто не сдает, а если сдает, то, как правило, это означает «деланный ЕГЭ». Поэтому те же первокурсники, если им предлагают решить новую задачу, просят объяснить решение однотипной, разложить его по шагам.
Проблема массовости высшего образования, возникшая в результате коммерциализации, снижает его уровень. Изменилось отношение не только к учебе, но и к оценкам, потому что серой массы стало больше. В этом вина не только коммерческого обучения, но и отношение общества в целом к знаниям. Их ценят, их используют, но за них не платят. И талант чувствует свою ущербность.
Опять же красный диплом – не гарантия того, что человек будет успешно работать. Есть люди, которые окончили школу с золотой медалью, красный диплом получили, а потом остаются на всю жизнь рядовыми сотрудниками. И они вполне счастливы, им больше ничего не надо! А есть четверочники, которые во время учебы еще и подрабатывали, суетились и крутились. Они продвигаются, потому что привыкли жить в такой бурлящей среде. Это не говорит о том, что у них нет знаний, но у них есть умение находить решение. А недополученные знания всегда можно восполнить.
– Должно быть больше творческих работ. Разбор задач, кейсов, самостоятельная работа. Хоть у нас методическое обеспечение уступает американскому и европейскому, но все равно это есть. Чем больше даешь творческих задач, тем быстрее студенты приучаются их решать.
– В вузах преподают одни женщины, и это в какой-то степени тоже проблема – не в мышлении, а в отношениях. Кроме того, зарплата учителей остается нищенской. Они начали подрабатывать, чтобы выжить, и в результате стало некогда и не осталось сил качественно работать. У нас в вузе средняя зарплата – 22-23 тыс. руб. Поэтому парни в вузе фактически не остаются. Остаются девчонки, которых муж может кормить, и то далеко не самые блестящие. Профессора вынуждены подрабатывать вместо того, чтобы более серьезно подготовиться к лекциям. Значит, начинает хромать качество.
По истории в школе мы изучали только факты, а в университете уже начали понимать, почему происходили те или иные события. Я считаю, что за этот год узнала гораздо больше, чем в школе за все годы изучения этого предмета.
Товаров: 0
Позиций: 0
Сумма: 0 руб.
(495) 989-15-70
многоканальный номер
